Откровенно о детском футболе в России… Или "Откуда берутся Месси?"

Такая: Дмитрий, расскажите немного о себе. Как Вы пришли к футболу и что Вас связывает с детским клубом?

Дмитрий: Образование у меня Аэрокосмический университет, сначала второй факультет потом седьмой. Я инженер по авиационным двигателям и экономист-математик. А футбол — это любовь. У меня отец в футбол играл. И в профессиональном футболе я начал работать раньше, чем по специальности. Это началось на втором курсе, в футбольном клубе «Юнит» — был такой у нас в Самаре. Сейчас осталась только футбольная школа и команда первенства области. На стадионе Волга они базируются. Были времена, когда команда играла в профессиональном футболе во Второй Лиге. И я тогда еще, будучи студентом, в некоторых вопросах им помогал.

К тому моменту, как я заканчивал институт, было приглашение поработать на телевидении со спортивной программой на канале «Гис» — делал передачу про спорт. Там было жесткое условие, что мы разрешаем тебе рассказывать про «Крылья советов», которые ты так любишь, но дай нам весь спектр спорта. Такая была задача. На этом мы договорились, и состоялась программа «Мастер спорта», она до сих пор там выходит, только ведущий другой.

После чего, за пару месяцев до защиты диплома, мне позвонили из «Крыльев» и с лета 2010 года я работал там.

Такая: А кем?

Дмитрий: Я занимался клубным телевидением, у меня должности как только не назывались, но суть была в том, что клубного телевидения в «Крыльях» не было, а оно было нужно. Надо было создавать его с нуля. Поступило несколько концепций, несколько предложений, и после небольшого разговора с руководством мне доверили этим заняться. Больше шести лет я там отработал, за что клубу большое спасибо. А в первую очередь — Виктору Борисовичу Развееву, который поверил в меня тогда, и руководителю пресс-службы Максиму Съестнову.

На данный момент у меня весной следующая защита — в Самарском Педагогическом Университете. Это и для саморазвития, и требование моего дела. Важно понимать тренеров в полном объеме, все их действия. И как минимум не хуже, чем они, знать все тонкости и тренировочного процесса и педагогики. Кроме практических навыков полезно еще и теоретическую базу получить.

Такая: Как вы пришли в детский футбол?

Дмитрий: Система нашего футбола, я думаю, что об этом все догадываются, имеет определенные изъяны. Немного расскажу о причинах. Почему Исландия, в которой триста тысяч человек живет — это маленькая часть города Самары, привозит совершенно шикарную сборную на Чемпионат Европы? Германия не Исландия, это по европейским меркам большая страна, но если мы посмотрим население Германии, и население Российской федерации вы понимаете, разница есть. И все знают, что такое Германия в футболе, все знают что такое Испания в футболе… При этом мы понимаем, что это люди у которых по две ноги, по две руки, и в общем то, они от нас не сильно отличаются. И определенный исторический опыт говорит о том, что в России много талантливых спортсменов, в том числе в футболе. И было время, когда Россия немножко другие роли в футболе играла, и большие футболисты здесь были. И подозревать нас в том, что мы чем-то хуже, ущербнее и бездарнее неправильно.

Начинаешь сопоставлять, почему там так, а у нас по-другому, и как они к этому пришли. И оказывается, что в той же Германии секрет не в том, что у них какая-то уникальная система, уникальные тренеры, уникальные люди — первопричина в массовости.

Почему так долго Бразилия была впереди планеты всей? Потому что там играют в футбол все и на каждом квадратном метре пространства: босиком, на песке. И получаются самые техничные футболисты. Конечно, они техничные — занимались на бурьянах босиком! Почему их немцы убрали? Потому что немцы добились той же массовости, но ввели это в систему. Начало — инфраструктура, потом массовость. Потому «когда много, много мяса напихиваешь в мясорубку, перемалываешь», то и на выходе получаешь шикарную сборную, которая может решать какие-то большие задачи. Невозможно взять одиннадцать человек, даже двадцать, сто человек, отдельно их от всей остальной страны их как-то тренировать по самым суперсовременным методикам, дав им самый современный инвентарь и получить на выходе классных футболистов.

А когда тысячи и сотни тысяч через эту систему проходят, они «как пузырьки в газировке всплывают сами», но внизу остаются сотни тысяч человек, которые играют для себя, которые играют, потому что они любят играть. Кто-то не становится профессионалом, а кто-то становится профессиональным футболистом более низкого уровня.

В Англии сколько лиг? Начиная от студенческих и низших профессиональных дивизионов?

В России есть Первая Лига, ФНЛ, Вторая Лига по регионам — все! У нас количество профессиональных команд на страну меньше, чем в Англии, которая меньше нас в разы.

Поэтому причины — это другая массовость, это конкуренция. Причем конкуренция не такая чтобы быть обязательно первым в каждой конкретной ситуации. Это просто огромное количество детей, которые занимаются футболом в первую очередь потому, что они его любят. Они занимаются футболом, потому что это доступно. Футбол это один из самых доступных видов спорта. Доступнее может быть только легкая атлетика. Потому что для того чтобы бегать нужны только кроссовки, а здесь надо еще мяч, и некоторое количество человек таких же «больных» этим мячом.

По большому счету: мяч, кеды и играть можно везде. Это интересный доступный массовый спорт.

Такая: Доступный одно… кто-то должен этому учить?

Дмитрий: Безусловно. Очень важна инфраструктура. Мы начали с Вами с Исландии. Исландия спивалась еще двадцать лет назад. Они построили огромное количество спортивных комплексов и обучили тренеров. Всё. Через двадцать лет они получили то, что они имеют сейчас.

Я понимаю, что если я хочу в нашем футболе что-то поменять, то идти надо к тем людям, которые с этой системой еще не соприкасались — это самые младшие возраста.

Второе зло нашего футбола досталось нам, наверное, по наследству, ничего не могу сказать плохого про советские системы подготовки, но надо понимать, что все идут вперед семимильными шагами. Весь цивилизованный мир отказался от игры на результат в детском футболе давным-давно.

В большинстве передовых футбольных стран запрещены турниры на результат до восьми лет. И начинать требовать спортивный результат с футбольной команды раньше 15ти, 16ти лет никому и в голову не придет.

Как построена система оплаты труда для тренера, который работает в детско-юношеской спортивной школе в России?

Все мы знаем что есть категории и так далее… И чем тренер более заслуженный, тем у него больше зарплата. Что такое «заслуженный тренер»? Это значит, что его команда должна что-то выиграть — какие-то медали, кубки. Тогда он получит очередную звездочку, очередную категорию, повышение по сетке, по которой считается его зарплата.

Теперь следующий вопрос: «Когда вы чему-нибудь учитесь, какому-то сложному двигательному действию, с какого раза это получается?» Очевидно не с первого? А если это очень сложное двигательное действие? Ребенок, который учится ходить, перед тем как пойти падает тысячу раз. У него нет вариантов. Он будет падать до тех пор, пока он не пойдет! Если ты не ошибаешься, есть ли шанс научиться чему-то? Нет.

Теперь посмотрите на команду детей, которая играет в турнир. Им надо этот турнир выиграть, потому что тренера его работодатели будут оценивать по результату турнира. Привез он медали или не привез. Кто выигрывает в футболе? В 90% случаев тот, кто меньше ошибается. Важно исключить потери меча, вот это самое простое, что можно сделать для результата. Как следствие: «Обводки — нельзя! Что-то интересное сделать нельзя! Сложные передачи делать нельзя! Принял — отдал ближнему или бахнул этот мяч куда-нибудь подальше от своих ворот. Шаг вправо, шаг влево — расстрел». Почему? Да, потому что если полезешь обыгрывать, можно потерять мяч, получишь атаку на свои ворота, и медальку не привезешь, и тренер может «получить по шапке». А этого никто не хочет. Чем это заканчивается? Берет вратарь мяч и пуляет вперед, впереди самый физически одаренный мальчик… У кого нападающий быстрее, тот и выигрывает.

Следующее следствие — «подстава». Когда нужен результат, на такие турниры возят детей, которые на год старше. Это стабильно. Любая команда при любой возможности сделает документы и привезет мальчишек другого возраста. Потому что тренеру это надо! И его сложно в этом обвинять. Он заложник той системы, которая есть. Это приводит к тому, что у него вратарь играет и еще один человек играет, а все остальные смотрят, как через них мяч летает. Они мяч не трогают. А если они его получают их задача его не потерять, отдать ближнему. Отдать самую простую, какую только можно передачу, чтобы не ошибиться. Потому что легко научить отдать самую простую передачу. Там меньше ошибок. А чтобы он научился обыгрывать, надо тысячу раз, чтобы он потерял. И научить этому на тренировке тоже невозможно, нужно это делать в игровых условиях. Если мальчик полез в обводку — потерял, его поругали, он сел на лавочку и думает что делать с этим мячом в следующий раз: «Да бахну ка я его вперед посильнее, дабы чего не вышло… »

Откуда у нас будут футболисты? В семнадцать лет это здоровые бугаи, которые выросли, которые набрали мышечную массу, но умеют они ровно столько же, сколько семилетние дети. Они просто стали крупнее. Потому что все, чему нужно было научиться делать за этот промежуток времени, им делать запрещали. Если ребенок не научился обыгрывать в детском возрасте, он никогда не научится! Один раз блок поставили, этого достаточно. Все знают, что все комплексы идут из детства. Так вот это тоже такой же комплекс. Запретили в детстве — всю жизнь будет нельзя… Вы можете себе представить, если бы Месси его детские тренеры запрещали обыгрывать? Вы представляете, сколько раз он терял мяч? С 11 лет он играл за все детские команды в Барселоне и там ему никто не запрещал обыгрывать, там никто не говорил, «Дорогой, нам тут нужно выиграть! Что ты творишь? Отдай передачу!». Они знали, что им нужен футболист для основного состава, а какой будет результат у ребенка на турнире никого не волнует. Сейчас вообще очень многие страны пришли к тому, что они отказались от системы, когда тренер берет детей в семь и заканчивает с ними работать в семнадцать. Тренеры работают год. Вот он специалист, например, по девятилетним детям — он их забрал в начале года и отдал в конце. И его работу за этот год оценивает тренер, который забирает детей.

Я не готов утверждать что та или иная система лучше или хуже. У каждой есть свои плюсы и минусы. Потому что все знают, что эмоциональная связь между тренером и ребенком это тоже очень большое дело. Тренер — это как второй папа. И менять тренера каждый год непросто. У этого есть свои минусы, но что я точно знаю, что отказываться необходимо в первую очередь от системы, когда результат соревнования в детском футболе как-либо влияет на зарплату тренера. Пока это есть — футболистов не будет.

Такая: А как в вашем детском клубе построена система тренировок и обучения будущих футболистов? Расскажите про свой клуб.

Дмитрий: Мы работаем с младшим возрастом. У нас дети от трех лет.

Такая: Такие маленькие?

Дмитрий: Такие маленькие по одной простой причине — три года это тот возраст, когда ребенок готов воспринимать себя в социуме. До трех для него существует «я». В три года в ребенке просыпается такое понятие как «мы». Он готов воспринимать окружающих его людей, он готов воспринимать таких же детей, и он готов понимать, что это коллектив. Это чисто физиологически происходит у всех примерно в это время. У кого-то чуть раньше у кого-то чуть позже. Это момент первый. Момент второй. Приведу простой пример. Мы все знаем, что если взрослый человек, который никогда не говорил на каком-то языке, приезжает в чужую страну, он очень долго мучается. Ему тяжело там жить, но если он приехал с ребенком и его ребенок вынужден ходить там в школу, то через два месяца ребенок говорит почти свободно на иностранном языке, спокойно общается на нем. Почему? Всему свое время! Есть такое понятие — сенситивный период для развития тех или иных качеств. В детстве мы легко обучаемся, мозг без проблем усваивает новое. Это логично, потому что наш организм приспособлен к жизни в окружающем мире. Молодой растущий организм готовится к тому, что ему предстоит потом, он впитывает знания, как губка.

Для занятий спортом одно из ключевых качеств — это координация движений. А координация движений тоже имеет свой сенситивный период. Это то время, когда оно развивается легче всего и интенсивнее всего. И это дошкольный возраст с трех лет. Даже если мы берем ребенка семилетнего, который пошел в школу, и начинаем с ним работать на координацию, мы её разовьем, но добиться того, что мы могли бы добиться в три, четыре года мы не сможем. И когда приходят эти малыши трех, четырех лет на первое занятие — это на самом деле выглядит так, как будто мы бьемся головой о стену — они еще даже ходят не все уверенно. Кажется, что это полная ерунда, и мы морочим голову родителям, издеваемся над детьми, над тренерами. Первое впечатление действительно такое, но проходит несколько месяцев, и мы видим, как изменились наши малыши. Это настолько восприимчивые ребята! Они учатся с сумасшедшей скоростью и воспринимают очень хорошо и очень быстро. Не надо бояться того, что у них не получается — это нормально. Не должно получаться сразу. Для них это сложно. Эти задачи, которые простые для взрослых, сложны для маленьких: «Ну что ты не можешь это сделать… » Да, не может. Он маленький, но он сможет это через два месяца. И это будет такой прорыв! И это определит качество его жизни на годы и годы вперед.

Не его перспективу в профессиональном футболе — это не про нас в данный момент. Наша история — это качество жизни ребенка и его будущая успешность в любой двигательной активности — будь то танцы, балет, любой вид спорта абсолютно кроме шахмат. Хотя, шахматы тоже, потому что вентиляция легких в моменты пиковых нагрузок двигательных (интенсивный бег) возрастает до сорока раз по сравнению с вентиляцией в покое. Объем кислорода, который проходит через легкие, вырастает в десятки раз, а это снабжение мозга кислородом.

И когда родители говорят, что если он будет заниматься футболом, он будет хуже учиться — это не правда. Дети, которые занимаются спортом, учатся лучше. Они лучше организованы, лучше дисциплинированы и, самое главное, они развиваются полноценно!

Такая: А можете ли вы выявить, когда к вам приводят маленького ребенка — есть у него талант в футболе или нет?

Дмитрий: Любой тренер, который говорит про ребенка до 14-15 лет, что это будущий великий футболист, совершает преступление. Потому что родители могут ему поверить. Это вообще не имеет никакого смысла.

Такая: Почему?

Дмитрий: Дети приходят, да, кто-то в данный момент лучше подготовлен, кто-то хуже. У кого-то видны какие-то качества, которые ценятся в футболе, а у кого-то этих качеств нет. С самого младшего возраста до выпускного класса футбольного (это 17 лет) они в какой-то период времени будут лучшими, потом они провалятся, потом они опять будут лучшими, потом опять провалятся — эти скачки будут неизбежны. Они есть у каждого абсолютно ребенка. Потому что каждый ребенок по-разному растет и по-разному развивается. Они проходят через огромное количество кризисов возрастных, через огромное количество возрастных этапов, у них впереди гормональная ломка, когда весь организм будет перестраиваться и после этого все переворачивается «с ног на голову». Приходит семилетний мальчишка — он боец, он заряжен. Он бежит за каждым мячом. Он его выгрызает, отбирает, бежит, бьет, а бывает мальчишка как будто ватный — ему вообще ничего не нужно. После 14 лет они могут поменяться местами, и никто не сможет прогнозировать, как это произойдет. Поэтому до того, как организм полноценно сформировался, вообще нет смысла об этом говорить. Надо понимать, что футбол это вид спорта, в котором ведется очень жесткая борьба и при всем мастерстве, технике и понимании — это в первую очередь еще и характер. Все решает доля секунды. Тестостерон в футболе не менее важен, чем мастерство, и от этого не уйти.

Есть и другие обстоятельства, про которые нельзя забывать. За все то время, что я работал в профессиональном футболе, в частности в «Крыльях», я видел и то, как работает школа и был постоянно перед глазами молодежный состав, через который проходит огромное количество футболистов. Среди них были безумно талантливые мальчишки — «золотые ноги», «золотая голова» все здорово. С Вашего позволения, без конкретных имен. Играл парень в дубле, за сборную России юношескую играл. У этого человека было все, но физиологически его организм не тянет нагрузку Премьер Лиги. Его «потолок» — это Первая Лига. И так может произойти абсолютно с любым человеком. И никто не знает, какой будет «потолок» у этого организма. Есть огромное количество параметров, которые снимаются с каждого игрока, прежде чем будут смотреть, что он умеет вообще как футболист. Это потенциал сердечной мышцы, потенциал легких. И невозможно до 15-16 лет все прогнозировать, как оно будет. И у кто-то уже в 16-18 выходит на максимальные показатели, а кто-то до 22-23х растет. И здесь велик соблазн форсировать. А если форсировать — это ломает карьеру человека. Марат Измайлов — знакомая фамилия?

Такая: Конечно.

Дмитрий: Человек играл на приличном очень уровне и за границей в том числе. Потенциально он игрок команды «Мадридский Реал». В 17 лет он был одним из самых одаренных футболистов мира. Тащил Локомотив на себе. А потом карьера пошла не вверх, а вниз, начались травмы… Почему? Его организм «не перемолотил» эту нагрузку, он был к ней не готов еще. Его надо было подпускать по чуть-чуть. Да, он готов ногами, да он готов головой, да он все умеет, но эмоционально он был к этому не готов. Я не берусь утверждать, но подозреваю, что еще и «прикармливали». Потому что если человеку семнадцать, а надо чтобы он играл в чемпионате, в Кубке, в Еврокубках — не готов организм, он надорвется неизбежно. Надо организму помочь, а то что это нарушает обмен веществ… И ладно инвалидом не стал… Я точно не знаю и не берусь утверждать, но понимаю, что соблазн велик. И есть такие случаи, когда молодежь этим губят, когда форсируют физическую форму.

Если возвращаться к малышам, детей вообще нельзя мучить серьезной нагрузкой лет до 12. И потом — очень осторожно. В 15, 16 лет организм готов, можно грузить — пусть бегают кроссы, набирают мышечную массу. Раньше нельзя! Сломаем что-нибудь. Организм растет, ему и так ресурсов не хватает.

Такая: А родители, какую роль могут сыграть, чтобы из него получился достойный футболист? Что они могут для этого сделать?

Дмитрий: Любить. Поддерживать. В детском возрасте это ключевое для мальчишки. Он занимается тем, что ему нравится. Мы же все помним себя детьми. Если мы что-то любим, то отдаемся этому без остатка. Если мальчишке нравится, если он загорелся футболом, то он будет отдавать себя тренировкам не потому, что у него контракт подписан, и не потому, что его будут тестировать, а потому что он этим «горит». И здесь и роль тренера важна, и роль родителей. Что касается маленьких, мы общаемся со всеми родителями. Если есть вопросы по поведению, нельзя давить. Если что-то получается/не получается — метод один: только поддержка и любовь. Для родителей это кажется мелочью. Но Вы представьте малыша, который пришел первый раз и у которого ничего не получается, и вот только что-то одно за тренировку один раз у него получилось, даже что-то очень простое, если мама ему после тренировки скажет: «Слушай, я видела, у тебя получилось! Ты молодец! Ты сегодня первый раз пришел, и у тебя уже получилось!», она же может сказать: «Вот ты пришел, « дурака провалял», у тебя ничего не получилось… » А для ребенка это как полмира. Это то, что он запомнит на всю жизнь. А если не запомнит осознанно, это все равно отложится в подсознании. И тренировка должна быть в полной мере праздником. Чем младше дети, тем это важнее. Любить! Верить! Поддерживать! И не придавать ошибкам и трудностям слишком большого значения.

Сейчас наша команда 2009 года начала играть товарищеские матчи, начала участвовать в турнирах — это мальчишки уже школьники. Когда мы начинали работу, мы предполагали, что мы будем лучше всех работать с дошкольным возрастом, потому что это наше, и мы лучше всех знаем, как с этим возрастом работать. Объективно профессиональные футбольные клубы не особо в этой работе заинтересованы. Для них это «промывка песка в поисках золотой песчинки». Подготовительная работа больше игровая, чем футбольная. Здесь тренеру в общепринятом смысле слова не интересно и делать особо нечего. Это кропотливая работа, которая требует огромной отдачи энергии ради маленьких шагов, которые станут большими, потом и дадут результат через десяток лет. И, например, «Крыльям» этот процесс неинтересен, это понятно. Ресурсов он «кушает» много, а выхлоп с него минимальный. Проще забрать самых развитых мальчишек попозже, когда с ними можно будет заниматься уже непосредственно футболом. Младшая группа наша — это три, четыре года, это подготовка к футболу. Пять, шесть лет там уже футбола больше. И через полгода они уже осознанно играют. И, я повторюсь, здесь же работа не на создание футболиста, а на развитие ребенка. Из них футболистом может стать каждый десятый или двадцатый, а жить потом лучше, комфортнее, легче будет каждому из них.

Еще важный момент — не навреди!

Навредить маленькому организму очень просто. Он растет, где, что можно и нельзя с ним делать, в каком возрасте — это тоже надо знать.

Такая: А кто у вас тренирует детей? Кто занимается с детьми? Что это за люди?

Дмитрий: Ребята в основном молодые.

Первое, тренер с большим опытом — это тренер со своим пониманием работы и среди них есть люди, которые готовы воспринимать информацию, но в большинстве своем они лучше всех знают «как надо» и они правы — они лучше всех знают как надо со школьниками. Нам проще обучить человека самим. Человека, у которого нет стереотипов, человека, у которого нет привычки работать по-другому. Потому что тренер в старших возрастах неизбежно повышает голос на детей. Это не значит, что он кроет их матом, но иногда нужно требовательные ноты добавить, иногда нужно дать жесткие эмоции, например, когда надо терпеть, приходит такой момент в игре — надо потерпеть и сделать «на волевых». Это спорт. Это надо. Но в младшем возрасте на морально-волевых работать нельзя. Такие качества еще не сформированы, их еще нет и близко. Поэтому если ребенок взял паузу, это предохранитель сработал у организма. Он просто остановился и все, и пока он не отдохнет он дальше не побежит и гнать его нельзя — сломать можно. Поэтому проще подготовить тренера самим. У меня очень много ребят из училища олимпийского резерва. Есть ребята, которые заканчивали или сейчас учатся в нашем педагогическом университете. Но это не основной критерий, на который мы смотрим, потому что ни одного тренера просто «по корочкам» мы не берем. У нас есть программа, это очень весомый документ в его разработке принимали участие не только тренеры, но и врачи, и психологи детские, и специалисты по дошкольному образованию. Сейчас мы постоянно его совершенствуем.

Есть у нас педагогический университет МГПУ, и там старший преподаватель Татьяна Владимировна Маврина. Ей огромное спасибо, она нам очень помогает в проработке программы. Очень много хороших отзывов специалистов мы по этой программе получили. И каждый тренер, который к нам приходит, он да, свободен в определенном тренерском творчестве. Каждый человек разный и имеет право себя как-то реализовать в этой работе, но он должен четко понимать, что он работает в рамках этой программы. И если написано «вот это нельзя», значит это нельзя! И если написано, что делаем вот так и используем такие педагогические методы и приемы, значит, мы делаем именно так. Каждый абсолютно человек, с какими бы он регалиями не пришел, какой бы ВУЗ он не закончил, и где бы до этого не работал, проходит стажировку. Это минимум две недели. И пока старший тренер не допустит его к работе он на тренировку не выйдет.

Кроме того, у нас налажена система контроля качества работы. Я думаю, Вы понимаете, насколько сложно разработать критерии оценки работы тренера. Особенно, если спортивный результат из этих критериев исключен. Но нам, тем не менее, это удалось, и система хорошо показывает себя на практике.

Есть еще Академия Коноплева, там занимаются дети постарше, и все же постоянно мы с ними на связи. Регулярно «сверяем часы» и со специалистами ЦПФ «Крылья Советов». Таким образом, мы понимаем, что нужно тренеру от ребенка, который выпустился от нас и пришел в школу футбольного клуба в шесть-семь лет. И это специалисты с огромным опытом, которые имеют представление, что можно, что нельзя и когда.

Мы всех тренеров провели через курсы оказания первой медицинской помощи, и это не для того, чтобы какой-то сертификат повесить на гвоздик, это в первую очередь для того, чтобы ребята себя чувствовали уверено, чтобы они точно знали, что, когда, в какой момент и что они владеют этим. По безопасности, понятно, что это инвентарь очень специфический, это облегченные специальные мячи. В России две федеральные сети, которые на данный момент крупнее нас, одна московская, одна питерская, но таких мячей у них нет))) Это травмобезопасные ворота, и если ребенок падает на них головой, то ворота мнутся, а ребенок бежит дальше.

И, само собой, на каждом занятии присутствует аптечка. Для этого важно, чтобы тренера было два, потому что даже если просто ребенок упал, он может и не ударился, но он напугался и надо успокоить, надо пожалеть, надо с ним поговорить, а занятия должны продолжаться. Самое главное — не навредить и минимизировать риски.

Такая: Ваш клуб — это московская разработка, оттуда пришли?

Дмитрий: Мы работаем в 16ти городах, мы самарские. И абсолютно все города приезжали сюда, и мы обучали их старшего тренера здесь. Это принцип нашей работы, потому что если мы передаем методику, передаем технологию этого мало. Я это сравниваю обычно с обучением плаванию. Вы можете прослушать курс лекций у мастера спорта по плаванию, можете потом пойти в бассейн, встать около бортика и смотреть, как чемпионы мира тренируются. Но, пока вас в этот бассейн не спихнут, вы плавать не научитесь. У нас то же самое. Если ребята хотят работать как «Школа футбола Like» в своем городе, то мы должны отвечать за все, что они там делают. Это наш бренд, наша методика и все должно быть в строгом соответствии. Этого добиться и гарантировать мы можем только одним единственным способом — ребята приезжают сюда, потому что здесь уже набраны группы и есть дети. Работают с группой 12 человек два тренера, их тренер подключается третьим в эту группу, просто помогать. Первый день, они все с такими глазами… голова идет кругом. Все до единого говорят, что такого нигде не видели. Хотя многие партнеры привозят тренеров учиться, у которых и образование, и опыт определенный есть с детьми школьного возраста. Это другая работа, она с точки зрения энергетики затратнее на два порядка. Она сложнее на самом деле. Здесь надо быть и артистом, и папой, и тренером и Дедом Морозом периодически))) И тогда дети раскрываются, тогда они к тебе тянутся, и вот тогда ты из них уже «лепишь», когда они тебе верят. Здесь нельзя построить дисциплину палочным методом. У старших юношей да, там по-другому и нельзя. Там личный авторитет и жесткая дисциплина. Здесь дисциплину наводить — последнее дело. Конечно можно, так проще — половина группы на следующее занятие не придет. Они должны слушаться, потому что тренер клёвый, а не потому, что он большой и страшный. Тогда они будут заниматься, и будут увлечены процессом и через три месяца даже самые хулиганистые понимают, что тут веселее слушаться, тут хвалят.

Приходит ребенок, он хулиганит, он не слушается, начинаем выяснять почему. Когда дети не слушаются, как правило, они требуют к себе внимания. Особенно это проблема с не садовскими детьми. Как с этим бороться? По моим наблюдениям, ребенка достаточно несколько раз похвалить. Бывают ситуации, когда на первый взгляд мальчишка вообще не управляемый. Начинаешь с ним общаться индивидуально, говоришь: «Слушай, а ты же оказывается молодец! У тебя вон как здорово получается!», Там такие глаза… как будто ему сказали, что он молодец впервые за три месяца. И все меняется.

Если мне тренеры говорят про кого-то, что ребенок «тяжелый», я им отвечаю: «Ну, если бы все дети были послушные и спокойные, вы бы мне деньги платили — это же удовольствие! Работать с детьми, которые, у которых все получается — это курорт, а не работа! Если ты тренер, и претендуешь на то, что ты специалист, ты должен находить подход к любому ребенку!»

Такая: Как давно существует ваш клуб?

Дмитрий: С апреля 15 года. Мы начали работать с двумя возрастными категориями 3-4, 5-6 лет. В мае 2016 года мы отмечали день рождения, в парке Гагарина, там человек пятьсот было на мероприятии.

По возрастным категориям, через некоторое время меня атаковали родители и сказали мы от вас никуда не пойдем, делайте что хотите, нам в школу идти и нам нужны наши тренеры, нам нужны ваши подходы, мы хотим здесь». И пришлось делать. Задача прямо скажем нетривиальная, потому что это другая работа — семилетки наши. Там 2009 год и несколько мальчишек 2010 года, которые переросли объективно детсадовские группы. Они уже играют товарищеские игры, турниры. Опять же, не ставим задач никаких — результат вторичен. Единственный момент, родители очень тоже переживают… «вот они хотят выигрывать», мы им говорим: «Забудьте об этом, неважно какой счет. Надо правильно понимать задачи. Я не обещаю вам что мы выиграем кучу медалей, я не обещаю вам ничего, что я не имею морального права вам обещать. Единственное, что я могу обещать — у нас не будет выноса на чужую половину поля и запретов на творчество. Они будут обыгрывать, они будут ошибаться. Они будут играть в футбол. Они будут учиться делать максимально сложные и интересные вещи».

У нас были игры, особенно первые, когда из-за отказа от упрощения игры, получали крупные поражения. Никому не пришло в голову сказать детям: «Ладно, выноси мяч подальше, а там поборемся». Ошибались, но после сотни ошибок начало получаться.

Такая: Хорошо, а такой вопрос, а что потом будет с ними, закончат они у вас обучение и что дальше? Куда пойдут эти семилетние дети?

Дмитрий: Сейчас по инфраструктуре мы готовы их вести лет до девяти-десяти. У меня есть в этом смысле короткая передышка, с одной стороны. С другой, отдыхать желания большого нет. Я загорелся школой полного цикла.

Такая: Это до скольки лет?

Дмитрий: Школа полного цикла — это до 18ти лет. Они заканчивают школу, и они готовы подписывать контракты с профессиональными клубами.

У меня друзья смеются, давай, говорят, получай агентскую лицензию, и ты озолотишься)) Везде, где бы я не работал я всегда старался смотреть комплексно — как работает организация. Какое-то время отработал в телекомпании, через год я собрал телестудию. Я понимал каждый процесс, что нужно сделать, чтобы это работало. То же самое с футбольной школой — я прекрасно понимаю, как работает футбольная школа, что и на каком этапе там важно. Какие нужны ресурсы, и какие нужны процессы. Единственное, что я не очень хорошо понимаю в футболе — это агентская деятельность. И это мне не особо интересно. Может быть, когда-нибудь мы к этому и придем… Ключевой момент, чем прекрасна школа полного цикла и почему я так хочу ее — это возможность сделать все полностью так, как ты считаешь нужным и правильным. Хотя, слава Богу, в Самаре есть «Крылья Советов», потому что команд Премьер Лиги всего в 16 в России. И из них в Москве несколько команд. Для любого города это очень большое дело. С той точки зрения, что как ни крути, но ребенок должен кого-то перед глазами видеть. Если он видит, что есть молодежный состав клуба — он туда может попасть. Конечно для наших малышей это пока не так, им сейчас нужен мяч — это самый главный стимул, но потом, когда появляются соблазны, когда переходный возраст, когда можно пойти на тренировку, а можно еще куда-то… Это очень большой и важный фактор. Когда ты понимаешь ради чего терпеть, когда все твои сверстники отдыхают. Когда все ходят красивые и раздетые, а ты ходишь в трех шарфах. Потому что спортсмен, который готовится к соревнованиям, не имеет права заболеть и подвести команду. А на пике формы иммунитет ослаблен.

Такая: Почему, я думала наоборот, спортсмены крепче и здоровее физически других ребят?

Дмитрий: В пик формы все спортсмены ходят укутанные, шапка, шарф — только глаза видны. Потому что все ресурсы организма мобилизованы под решение спортивной задачи. Соответственно, защита организма от внешней инфекции ослаблена. И беречь надо себя очень серьезно. Это касается старших возрастов уже, которые готовятся к каким-то большим стартам. Если же смотреть в целом, то возможности здоровья профессионального спортсмена, безусловно, выше, чем у среднестатистического человека.

Решение стать профессиональным футболистом очень многого требует от человека. За эти годы самые разные стадии проходят спортсмены и на каждой из них он каждый раз должен делать выбор для себя. Он должен находить мотивацию и в каждом возрасте эта мотивация разная. И команда Премьер Лиги, и возможность попасть в молодежный состав это огромная мотивация.

Такая: Молодежный состав, какой возраст?

Дмитрий: От «неограниченно», и до 21 года. Сейчас самый молодой, который играл в том сезоне, Витя Грязин. Ему 16 лет. Он еще в школе учится. В этом году не знаю. Там постоянно идет перетасовка состава.

Такая: А с 12 лет в Тольятти есть футбольная школа?

Дмитрий: Академия. Да, у нас еще и академия есть — это тоже большое дело. «Академия Коноплева» это, кроме прочего, инфраструктура. Она дает возможность жить детям в интернате. Из любого региона ребенок приезжает, и он там живет, питается, учится в школе. Причем сейчас, наверное, твои результаты в школе должны быть завязаны на твоем тренировочном процессе, и если ты в школе не успеваешь, то сядешь на лавочку. Это нормально. Такая инфраструктура, как в «Академии Коноплева», мало где есть в России. Она дает возможность талантливым мальчишкам заниматься в очень хороших условиях. Это первое. Второе — они там живут, они там правильно питаются. Там правильный распорядок дня, режим. Это имеет большое значение! Там закрытая территория. Да, есть оборотная сторона медали — детей отрывают от родителей в раннем возрасте. Это сложно. Но одно дело, когда ты приезжаешь в академию за тысячу километров, а мы в Самаре живем и это пару часов на машине. Все понимают, что в академии здорово. Любой школе имя делают воспитанники. Сейчас, если взять воспитанников академии, которые играют в Премьер Лиге, можно собрать хорошую боевую команду, которая точно бы не затерялась в РФПЛ. У академии имя есть, она себе его уже сделала. Это еще и опыт, это место, как говорят, намолено. Когда мы поняли, что нам надо делать группу школьников, первое действие — я отправил тренера, который с этим возрастом будет работать, в академию. Мы много знаем про дошколят, положа руку на сердце — очень много, но здесь не должно быть никакого снобизма. Здесь надо понимать, что как только ты перестаешь учиться, ты начинаешь умирать. И если мы беремся за что-то, что мы до этого не делали, то нужно учиться у лучших. Первое, что мы сделали, мы поехали к людям, которые это умеют делать лучше всех. И Академии огромное спасибо за то, что они всегда открыты для взаимодействия, отвечают на любые вопросы.

Такая: Еще вопрос, с кем вы играете и какие соревнования проводите?

Дмитрий: В Самаре команд достаточно много, товарищеские игры сейчас стараемся играть регулярно. Играли турнир в конце декабря. Первый пробный шаг — попробовали, заявили о себе.

Такая: Какой возраст?

Дмитрий: Наша старшая команда играла 9-10 годы. У нас тренируются с этой командой два мальчика 11 года, но мы их не подпускаем к играм и к турнирам, им объективно рано. Но мальчишки очень сильные и чтобы им просто было интересно тренироваться, они тренируются со старшими. Турнир был заявлен как турнир десятого года. Делали его «Крылья» на Металлурге у себя в спортивном зале. Но так получилось, что десятым годом толком некому было играть, мы сразу сказали, что наш десятый год — это детсадовские группы, мы эту команду не соберем. Поэтому у нас это было девятый и десятый вперемешку.

Такая: А какой был результат все-таки?

Дмитрий: Там мы второе место заняли, первое заняла команда ДЮСШОР-11. 0:1 проиграли в финале. Допустили обидную ошибку у своих ворот. Ничего страшного, это мелочи. Главное — команда показала хороший футбол, их было за что похвалить.

Такая: Где проходят у вас занятия и когда?

Дмитрий: У нас 15 площадок по Самаре. И мы наращиваем это количество. Занимаемся по вечерам, чтобы родителям было удобно после работы привести детей. Днем не у всех есть возможность посещать.

Такая: Сколько у вас стоит занятия?

Дмитрий: Три тысячи в месяц.

Такая: А что-то еще надо покупать?

Дмитрий: Форму по желанию. Мы это не навязываем. Можно в любой форме приходить. Здесь ценник — понятие относительное. Да, три тысячи в месяц, но если ребенок заболел — звонок тренеру, справка и из оплаты уходят эти занятия. За пропущенные занятия не берем денег. Лучше оперировать средним чеком — чуть выше двух тысяч в месяц. Мы не берем деньги за то, что мы не сделали. Это базовый принцип. Все, что разумно решить в пользу родителей (финансовые вопросы) — решаются в пользу родителей. Маленькие дети болеют очень часто.

https://vk.com/like_football_samara?w=wall-9212964…

Такая: А допуск какой у вас к занятиям?

Дмитрий: Справка от врача, мы постоянно эту информацию до родителей доносим.

У нас есть то, чем мы больше всего гордимся. Специальная группа для «особенных детей». Это дети с аутизмом, гиперактивные дети. Ребята, которых не берут нигде и никуда в спортивные секции. Для нас этот проект не коммерческий. Занятия платные, но платные в том объеме, что там идет минимальная зарплата тренерам. В России, насколько мне известно, есть организации, которые занимаются с такими детьми спортом, правда с детьми другого возраста — они постарше. Занимается ли кто-то от трех я не в курсе. Готовили мы открытие этой группы месяца, наверное, два совместно с Центром детской нейропсихологии «Счастливые детки». Они молодцы, у них очень хорошие специалисты. Мы приезжали на занятия, я сначала провел вместе с их психологами пару занятий с этими детьми, то же самое сделали тренеры. Специалисты центра прочитали нам лекцию о том, как взаимодействовать с этими ребятами. Там же совершенно другие ограничения по здоровью детей, там все еще жестче. И есть дети, вот с ним о чем-то договорились «пойдем», все, пошли, и через три секунды он уже в другом углу. Концентрации нет совсем. И самый большой повод для гордости — в прошлом месяце мы двух детей (это первые наши ласточки) из этой группы перевели в нормативную.

Такая: А какой диагноз детям ставили?

Дмитрий: Аутизм. Я бы не сказал что это заболевание. Эти дети не больны, они просто "другие". Иначе воспринимают окружающий мир, иначе с ним взаимодействую. Я не до такой степени в теме, чтобы как специалист говорить о природе, но говорят, что определенная легкая форма аутизма есть у Месси. Парень действительно немножко «не от мира сего». Вообще, человек очень специфический. Доводилось трижды в жизни его видеть «вживую» на футбольном поле.

Один раз огромное спасибо коллегам из Казанского «Рубина», когда «Рубин» играл в Лиге Чемпионов с «Барселоной» ребята из пресс-службы помогли сделать аккредитацию журналистскую. И мы как фотокорреспонденты поехали. Его видел вот чуть дальше, чем сейчас с вами общаюсь. Это человек — просто космос! Помните, я вам про латентный период работы мозга говорил, вот там такое ощущение, что ниже самого нижнего предела. Понятен смысл термина?

Такая: Объясните.

Дмитрий: Когда поступает сигнал на сетчатку глаза, он должен пройти в мозг. Мозг должен его проанализировать и отдать команду мышцам на сокращение. У каждого человека промежуток времени на это разный. Кажется, что мгновенно увидел раздражитель и мгновенно отреагировал, но на самом деле проходит время до 500 миллисекунд между моментом, когда что-то произошло, и моментом когда мы реагируем на это. И у каждого этот промежуток разный. Если период латентной работы мозга большой, в футболе очень сложно добиться успеха.

Такая: То есть реакция должна быть?

Дмитрий: Да. То, что мы называем реакцией. Я этим интересуюсь и рассматриваю периодически это «под микроскопом», я не знаю, как Месси успевает соображать. Уровень принятия решений, как будто просто поток из космоса идет. Сами все как любители играем, есть тренеры, которые на более высоком уровне играют, но представляю себе, что такое футбольное поле и как там выглядит картинка. Это же не трансляция сверху, когда стоит камера, и ты видишь сразу все поле. К тому же там пульс, там гипервентиляция идет. Это совершенно другие обстоятельства. А он видит так, как будто у него картинка со всех телекамер на сетчатку выводится. Он видит все. Даже то, что за спиной.

Такая: Сколько стоят занятия в специальных группах?

Дмитрий: Полторы тысячи рублей месяц. Группа для малышей у нас максимальная — 12 детей и два тренера. Здесь максимум — пять, шесть детей и два тренера. Коммерции здесь вообще никакой быть не может, просто я понимаю, что тренеры, которые вызвались с этими группами работать, они тоже это делают не из-за денег. Но если это не оплачивать совсем — это тоже неправильно, потому что энергетически это очень сложно. Плюс, в обычной группе два тренера, то здесь два тренера и специалист центра, психолог. На каждом занятии минимум три человека. Когда об этом зашла речь, они говорили, что не претендуют на деньги, но я сразу сказал: «Это неправильно. У вас через три, четыре месяца энтузиазм погаснет. Вы постоянно приезжаете, у вас есть расходы времени, транспорта и так далее». Я лучше эти расходы им буду закрывать, чем каждый раз тренеры и психологи будут договариваться, кто из них поедет и так далее. И еще самое главное, это уникальная школа. Тренеры, которые могут это, могут все! У меня есть тренеры, которые работали и до сих пор параллельно работают еще, в «Крыльях мечты» — это клуб, где занимаются дети с ДЦП, дети инвалиды по слуху. У нас есть такой интернат, где слабослышащие дети. Там первый, второй класс, не трехлетки, но они ничего не слышат. Естественно, я такого тренера в первую очередь к себе привлекаю работать. Этап стажировки отсеивает лишних людей. Стажировка — это без денег. Тренер здесь должен понять, что на этапе когда он только пришел, не стоит ничего и ему не за что платить деньги. Он должен себя быстро привести в то состояние, когда он будет специалист, который понимает, что он делает, и за которого стоит держаться. А самое главное, что в тот момент человек, который пришел только за заработком, уйдет. Если ты с этого не балдеешь, ты мучаешь и себя и детей. Это никому не нужно.

Такая: А сами вы не тренируете ребят?

Дмитрий: На первом этапе я работал с детьми, в том числе в роли тренера, я убежден, что через все надо пройти самому. Моих футбольных навыков для работы с детьми младшего школьного возраста хватает «за глаза». Здесь не надо быть великим футболистом. И для того чтобы требовать с тренера и для того чтобы тренеру объяснить, где он прав, а где он не прав, где он недоработал, я должен уметь это делать сам. Если я перестаю быть компетентным, я теряю управление.

Такая: А что надо сделать, чтобы быть у вас тренером?

Дмитрий: Со всеми абсолютно тренерами я продолжаю общаться лично, если первое общение меня устраивает, я говорю, «Вот старший тренер, вот расписание его занятий. Ты приходишь к нему. Сначала просто поработай с ним третьим номером на площадке, а потом дай мне обратную связь».

Половина убегает сразу. Я очень рад, что они убегают, что мы не тратим время друг друга. Говорят, «да, все понравилось, все супер». И не перезванивают. Я могу понять этих людей — это реально не для каждого. Когда человек говорит: «Все, я готов. Когда приступать?», потом работает с тренером, расписывает план тренировки, вторым номером работает. Тренеры у нас по номерам распределяются, у них немного разные задачи в процессе. Но каждый тренер, который уже начал работать, он может работать и первым и вторым. Сначала вторым номером, попроще немножко. Потом в конечном итоге человек проводит две, три тренировки под надзором старшего тренера первым номером, и если он выдает качество, тогда он получает допуск. Но у нас, скажу честно, есть определенная очередь. Тренеров у нас желающих немало. И, несмотря на то, что не все остаются, есть действительно очень много молодых ребят, которые хотят работать, здесь, наверное, и финансовый интерес. Я понимаю, что если люди высокой квалификации они тоже должны работать не просто так. Но финансовые вопросы у нас никогда не выходят на первый план, что мне очень нравится.

Такая: Для вас это не просто бизнес, дело души?

Дмитрий:

Бизнес в моем понимании — это не процесс зарабатывания денег, бизнес это процесс, когда одни люди делают что-то хорошее для других людей. Деньги в этом процессе появляются сами. Как только ты убираешь у людей какую-то их проблему, какую-то боль, они сами несут деньги. До тех пор пока то, что мы даем, важнее для людей, чем те деньги, которые мы за это просим, у нас все будет хорошо. И чтобы все было хорошо независимо от кризисов и прочих факторов, надо над этой составляющей работать, чтобы это ценность давало людям. Тогда над вопросами денег можно вообще особо не задумываться, надо просто наладить прозрачную систему. У нас со всеми родителями подписаны договора, мы не берем денег наличными. Только через договор, только через безнал, в полном объеме уплачиваются налоги. Все по расчетному счету и никак иначе. Моя задача — работать прозрачно. И это должна быть система, которая полностью себя обеспечивает и существует всегда, независимо от внешнего финансирования. Меня часто спрашивают: «У тебя же такой социально направленный проект, почему ты вот здесь не напишешь, не возьмешь денег там, гранты и прочее»? Я отвечаю, что как толькоя сяду на гранты, у меня поедет качество. Потому что как только включаются вот эти инъекции со стороны, ты уже не зависишь от своих клиентов, ты зависишь от этих денег. И ты вместо того чтобы фокусироваться на том, чтобы сделать хорошо детям, фокусируешься на том, чтобы нарисовать грамотный отчет, чтобы получить следующий грант».

Такая: А что нужно сделать государству, чтобы у нас ожил футбол, или государство не может на это повлиять? Что сделать, чтобы в России появился футбол?

Дмитрий: Любой абсолютно сфере деятельности, и футбол не исключение, задача государства — это создать условия. В нашем случае это инфраструктура. Времена, когда футболисты росли из бурьяна во дворе, в прошлом, как бы многие по ним не ностальгировали. Сейчас во дворах парковки. Нужны условия, хорошие поля, залы и простой доступ к ним. Это требует вложения значительных денежных средств, которые долго окупаются, и тут без помощи государства не обойтись. Всё остальное мы сделаем сами.